Несмотря на то, что я работаю врачом и на каждом своем дежурстве “смотрю смерти в глаза”, я все же всегда отбрасываю мысли о том, что что-то серьезное может произойти именно со мной или моими коллегами и друзьями
Но тот день стал для меня особенным… Я даже не могу передать то давящее чувство в груди и какой-то внутренний крик безысходности… Это боль, невыносимая душевная боль…
Поступил очередной вызов. Диспетчеру ответил мужчина, обессиленным голосом:
«Боли за грудиной более 15 минут, нитроспреем не купируются, дверь в подъезд и квартиру открыта».
Он успел назвать свой адрес и больше не отвечал на вопросы диспетчера. В трубку доносилась лишь тишина… Диспетчер отреагировала оперативно и отправила на вызов реанимационную бригаду.
Скорая добралась до нужно адреса очень быстро. Входная дверь была действительно не заперта, а на диване лежал мужчина, рядом лежал пустой баллончик от нитроспрея.
На ЭКГ была явная элевация сегмента ST в левых грудных отделах. Давление практически не определялось…
Врач позвонил в приемное и попросил подготовить кардиореанимацию и всем быть наготове. Через 10 минут бригада привезет больного.
Внутри машины время словно останавливалось, это то чувство, когда каждая секунда кажется вечностью – ведь бригада всеми силами пытается дать отпор смерти и усердно борется за жизнь. Бригада выполняла свою работу на высшем уровне. Но вдруг кардиомонитор сменил свой ритмичный сигнал на пронзительный писк.
На протяжении 30 минут бригада проводила реанимационные действия. Эти 30 минут для них показались вечностью.
В ту ночь я был дежурным кардиологом на смене. Я понимал, что что-то пошло не так, ведь бригады нет уже более 40 минут. Я попросил медсестру приемного связаться с подстанцией скорой и узнать где бригада. Медсестра через несколько минут все узнала и сказала, что бригаду можно не ждать, она не приедет.
Я, пошел в свой кабинет, но плохое предчувствие словно преследовало меня. Я взял свой мобильный и увидел на нем пропущенный звонок от зав. подстанции скорой, он в тот день дежурил на «БИТах». Перезвонил и услышал:
— Я не смог его к тебе довезти. Я был уверен, что довезем, а он фибрильнул в машине. Я ведь ему всегда повторял на каждой смене, бросай курить, следи за АД, а он все отшучивался…. Я не довез его… Я не довез… Он повторял и повторял, а потом слышались лишь всхлипы напоминающие сдержанный мужской плач…
— Стоп, я не понял, успокойся, о ком речь?
— Ты что не знаешь? Мы к тебе Ромку везли! Нашего Ромку…и я не довез…
После услышанного, по всему моему телу пробежала холодная дрожь и появился звон в ушах. Звон который нельзя заглушить… Я даже не могу передать то давящее чувство в груди и какой-то внутренний крик безысходности…Это боль, невыносимая душевная боль… Это чувство возникает всегда, когда умирают друзья, коллеги, те, с кем ты дружил, шутил и просто проводил отлично время. Те, кто понимал тебя без слов и те, кого ты был рад видеть всегда…
Врачи тоже болеют и умирают… Вот только жаль, что их труд никто, кроме коллег не ценит. И жаль, что именно эти адские условия труда и постоянное недосыпание из-за вечного пребывания на 2-х работах, вынуждают врачей работать на износ, дабы заработать денег на существование, а иначе это не назовешь. Все это с каждым днем, разрушает здоровье врача… А виной всему те, кто пишет необдуманные законы и внедряет абсурдные медицинские реформы, которые направлены отнюдь не на улучшение медицины.
Ваш Врач
В соответствии с редакционной политикой Медпросвиты, Редакция придерживается объективности и непредвзятости в подаче информации. Однако мы допускаем, что авторские статьи и комментарии могут содержать определенную долю субъективизма, который не допускается в информации новостного характера. Таким образом, публикуемые мнения авторов являются сугубо их мнением и могут не совпадать с мнением редакции.
Мы выполняем просьбы лиц, предоставляющих информацию, относительно сохранения конфиденциальности их авторства. В то же время мы называем подлинные источники информации даже тогда, когда не называем конкретных имен или названий организаций.
На жаль це реалії нашого життя…