Добровольный доброволец…
Я пошел служить добровольцем. По-настоящему добровольно, а не так, как большинство моих товарищей, притянутых насильно за руку, насильно подписывающих «добровольные бумажки».
Почему я пошел добровольцем? Что сказать, уж больно достали сплетни о том, кто там друг, а кто там враг. Захотел сам посмотреть.
Разобрался?
Теперь и сам начинаю теряться, когда мне задают такой вопрос. Хочется сказать, что слово «друзья» на войне имеет не столь традиционное значение, по сравнению с гражданской жизнью. Друг там — это тот, кто не подставит. А если не поможет – все равно не враг, а просто человек. Там вообще разные слова обретают новые значения, и к этому «словарю» надо привыкнуть, ибо от него порой зависит собственная жизнь.
Страх и трусость тоже стали для меня радикально разными понятиями. Я перестал стесняться страха, но по-прежнему презираю трусость.
А то, что «свои» и «враги» одеты в разную форму и говорят на разных языках – тоже большой вопрос. «Кто есть кто?». Такого сложного вопроса мне не задавали ни на одном экзамене…
Почему я здесь?
Немного смешно, но важную роль в моем решении сыграли и уроки патриотизма, которые нам преподавались еще в школе.
Я сельский парень, и мне было стыдно наблюдать, как моих ровесников, или парней по моложе подлавливали возле дома, чтобы заставить пойти добровольно. Мне хотелось быть мужчиной.
Но потом я понял, отчасти понял этих людей. Не столько их самих, как их родителей.
Мне 32 года. Так уж вышло, что у меня нету детей, и, возможно. не будет. Но я точно знаю, что если бы они были, я бы не отпускал их до последнего.
Поверьте, человеческим жизням не ведется столь строгий учет, если сравнивать с другими статистическими данными.
Сам я не вернусь, пока не сделаю все, что в моих силах. Это патриотизм? Частично.
Какую-то часть моей преданности купили заработной платой. А в школе учили, что патриотизм нельзя купить за деньги. Ну, вот как вам сказать. Наверное, без этих двух понятий (патриотизм и материальный стимул), я бы просто не выдержал!
Когда я уехал, жена не справлялась со всем хозяйством, которое у нас было (она у меня девушка хрупкая), и мы продали практически все. Теперь она живет на средства, которые я ей пересылаю каждый месяц.
Если я вернусь…
Когда я вернусь, я с трудом представляю нашу жизнь. Снова надо будет искать работу, на которой будут платить смешные деньги, и снова надо будет набирать хозяйство, чтоб как-то жить. А я вообще уже не знаю, как жить дальше. Я «здесь» уже полтора года. И, наверное, «здесь» — мое место. Я безгранично благодарен жене за ее терпение, за ее одиночество.
Низкий поклон тем мужикам, которые смогли наладить свою жизнь вне войны, после войны. Я, молодой и сильный, совершенно не могу представить себя каким-то водителем или грузчиком после того, как стоял живым щитом, с оружием в руках и свистом пуль в голове, отстаивая каждый сантиметр своей Родины. Я надеюсь у меня получится. Хотя я отдаю себе отчет в том, что получится не у всех. Даже вернуться не у всех получится.
Я желаю всем Мира и скорейшего завершения Войны в стране, где войны НЕТ.
С уважением,
Ваш Доброволец.
Комментировать